Так же описано обращение Ермаковых есаулов к Максиму Строганову по поводу снабжения казаков припасами для сибирского похода. Строганов хотел выдать хлебные припасы казакам, не иначе как взаймы под проценты, « испрося у них кабалы». Но возмущенные есаулы едва не убили его: « о мужик, не знаешь ли ты и тепере мертв, возьмем тя и ростреляем по клоку. Дай нам на росписку по имяном на струги, поартельно 5000 (такова фантастическая численность казацкой дружины согласно этой летописи. — М.Ц.), по именом на всякаго человека по 3 фунта пороху и свинцу и ружья и три полковые пушки, по 3 пуда муки ржаной, по пуду сухарей, по два пуда круп и толокна, по пуду соли и колико масла пудов» (6, с. 40; 12, с.511).

Черпая многие сведения из других сибирских летописей, Ремезов внес в свою историческую работу ряд словесных преданий, как русского, так и местного происхождения. Он сохранил для потомства собранные им легенды — « бусурманские истории» и « бусурманские повести» — и часто на них ссылался. Это были причитания в форме песен, которые « татары поют с плачем при беседах в песнях». В их числе были « повести», в которых оплакивалось завоевание Сибирского ханства русскими и в которых говорилось о Ермаке: « И тако чуден и страшен, егда глаголати им и в повестех между собою, без слез не пребудут». Именно такие причитания в виде « Царицына плача» даны в Кунгурской летописи. По словам Ремезова, именем Ермака татары « и до днесь божатся и кленутся» (6, с. 35). Таким же источником местных легенд служили проповеди некоторых мусульманских духовных лиц — шейхов.